Повозка остановилась в конце квартала, высадив пару пожилых мужчин в грубой одежде. Нери успел заметить, что взрослые мужские особи на улицах городка – очень редкое зрелище. Зверские обычаи успели наложить отпечаток: похоже, здесь никого не интересовали принципы демографии. Девятый Холм был на три четверти населён женщинами; оставшиеся же двадцать пять процентов, в основном, составляли молодые парни. Интересно, к какому же году при таком подходе городишко вымрет полностью?!

Венена забилась в дальний угол, зябко пряча ладони в облезлой лисьей муфте. Очевидно, она передумала выходить. Но Нери подозревал, что соперница просчитывает свои ходы наперёд: она-то знает город в разы лучше него. И сейчас Венена была права в своём нежелании отступать: бежать по немощёным дорогам бедного квартала, уходящим в голое болото – не лучшее решение.

Пожалуй, стоит ждать сюрпризов.

Нери напряжённо вцепился в край лавки, чувствуя, как занозы входят под ногти. Неизвестно, чем может ошарашить его эта взбаломошная девчонка. Одно лишь он понимал точно: он больше не позволит ей уйти. Ляжет поперёк дороги, расшибётся в лепёшку, но не выпустит из виду.

Повозка тронулась, заскрипев колёсами по мостовой. Кони неохотно ринулись вверх по склону. Девятый Холм остался позади и теперь расстилался за повозкой роскошным ковром разноцветных черепичных крыш. Домики рабочего квартала поднимались до середины возвышенности, а затем внезапно обрывали свой ряд, уступая место густой лесополосе.

Нери снова бросил любопытный взгляд на таинственную спутницу. Лицо Венены сражало отрешённостью: вероятно, она обдумывала план побега. Опустевшие зелёные глаза, затенённые полосой тёмно-рыжих ресниц, смотрели в никуда. Совсем как у его сестры…

Хотя, кто сказал, что Венена Окто – это не Венена 8?

– У тебя есть брат? – внезапно произнёс Нери, в очередной раз поразившись собственному нахальству.

– Брат?! – Венена вздрогнула: то ли от испуга, то ли из-за того, что её резко оторвали от дум.

Нери подвинулся ближе и попытался ухватить руку Венены. Та испуганно отдёрнулась, не позволяя прикоснуться. Линялый мех муфты ласково скользнул по коже Нери.

– Брат-близнец, – он не без любопытства склонил голову, вглядываясь в лицо Венены.

Уголки губ Венены дёрнулись. Радужки глаз нервно забегали.

– Почему ты, – в голосе её слышался испуг, – почему ты спрашиваешь об этом?!

– Просто ответь… да или нет?

Дорога сделала резкий крюк, ручейком просочившись меж холмов. Венену по инерции бросило на Нери. Он заботливо придержал её за плечи, чтобы та не свалилась с лавки.

По левую сторону от мостовой бежала лесополоса. Справа развернулись бескрайние поля. Урожай давно собрали, и теперь лишь чёрные гектары голой земли смотрели в распахнутое осеннее небо, цепляя горизонт. Вороны зловеще кружились над рыхлыми бороздами, ища, чем бы поживиться.

– Нет! – вскрикнула Венена, резко подаваясь назад. Пышный подол её юбки, взметнувшийся в воздух, на мгновение заслонил обзор. Дверца распахнулась, задребезжав на встречном ветру. И прежде, чем Нери смог продумать свой ход, Венена ловко сиганула вниз со мчащейся на полном ходу колесницы. Инерция опрокинула её на спину в сухую поросль придорожных трав. Венена быстро перекатилась на живот, поднялась и ринулась по грязи в лесную чащу, подобрав запачканный подол юбки.

Колесница неслась вверх по склону, утопая колёсами в густой глине. Рыжая голова, ярким пятном выделяющаяся в сухом разнотравье, стремительно отдалялась.

Нери мысленно выругался, припомнив все бранные слова, которые были ему известны. Должно быть, именно это притупило на мгновение его благоразумие. Потому что, находясь в здравом уме и трезвой памяти, он никогда не выпрыгнул бы из колесницы на ходу.

Всю ночь дождь накрапывал по подоконнику. К рассвету стекло безнадёжно запотело. Персиковый взгляд утреннего солнца, пробиваясь сквозь плёнку испарины, озарял комнату матовым сиянием.

Миа не хотела спускаться к завтраку: слишком уж напрягал её грубый прессинг Анацеа. Она предпочла бы умереть от голода, нежели снова терпеть болезненное внимание и придирки! Вот бы за дочкой своей так же пристально смотрела!

Миа грустила у окна, пережёвывая в мыслях события предыдущего дня. Длинные полы ночной сорочки собирали пылинки с пола. Перед глазами всё ещё вырисовывался стремительно расползающийся портал и ошарашенное лицо прародительницы клана. Анацеа выглядела так, словно проглотила толстую болотную жабу! Вот только что её так удивило? Всё ведь смотрелось достаточно естественно.

Похоже, Анацеа теперь искренне верит в то, что Миа – носительница магии порталов. Длань Покровителей. Что ж, её будет ждать глубокое разочарование, когда Миа на Совете не сможет выжать из себя ничего. Но ещё большая досада накроет прародительницу клана, когда её несуразная дочка в очередной раз допустит просчёт и выдаст себя!

Палец Мии сосредоточенно елозил по запотевшему стеклу, вычерчивая затейливые узоры. Фантастические лилии и розы распускались на безупречно-белом фоне по мановению руки. Сквозь мокрые линии проглядывали голые ветви сада.

Миа взмахнула крохотной ладошкой. Цветы завяли, превратившись в рваную световую полосу. Холодные лучи заплясали по подоконнику.

Прислонившись лбом к стеклу, как ребёнок, Миа поймала взглядом пустые аллеи сада. В память вернулись ностальгические воспоминания о первом вечере на Девятом Холме. Нери был так близко! Темнота заботливо скрывала её раскрасневшееся лицо, когда она, повинуясь непреодолимому порыву, положила руку ему на грудь. И страшно совсем не было, потому что в тот момент не существовало ничего, кроме биения его сердца. Она до сих пор не могла понять, что их связывает: простая симпатия, дух команды или нечто большее. Но как бы это ни называлось, это дарило радость и забытое желание жить. Это притупляло страх перед неизвестным. Это давало кислород и успокаивающее чувство дома даже вдали от родных стен.

Под окном вытянулась строгой линией полоса кустарника. Взлохмаченные ветви давно сбросили листья и теперь походили на витки металлической проволоки. Сетчатая тень стелилась по мощёной дорожке, подобно ленте траурного кружева. Одинокая фигура мелькала неподалёку: мальчишка-садовник приводил растения в порядок перед холодным сезоном и сгребал остатки сухих листьев в кучу. Черноволосый паренёк невероятной красоты со странными отростками на спине и знакомым именем: Азаэль.

Миа невольно залюбовалась его ловкими движениями. Азаэль резво шнырял по саду с ведром и граблями наперевес, сваливая мусор в горку. Вот он потёр два камушка друг о друга, высекая искру, и поджёг кучу. Серый дым взвился под облака шёлковой лентой. Даже сквозь стекло Миа ощутила запах гари и недовольно наморщила нос.

Азаэль, оглядев результаты своего труда, попятился к забору и вытер разгорячённый лоб рукавом. Он выглядел абсолютно выжатым. Пятна пота красовались на его рубашке, несмотря на пронизывающий холод, что окутал Девятый Холм этим утром. Мии внезапно стало жаль Азаэля: беззащитного и грустного. Она ничего не знала о нём, но почему-то была уверена, что парень вырос без родительского тепла и вынужден батрачить на Анацеа из-за нехватки средств к существованию.